Прощай, Калифорния! - Страница 40

Его главным помощником был профессор Хардвик, спокойный, скромный, вечно держащийся в тени ученый, имеющий не меньше заслуг, чем Бенсон.

– Примерно треть населения штата почувствовала удар, – сказал Хардвик. – Об этом уже сообщалось по телевидению и радио, будет опубликовано в поздних выпусках утренних газет. И еще одно: в Калифорнии около двух миллионов сейсмологов-любителей. Что мы им скажем? Правду?

Алек Бенсон моментально перестал улыбаться. Он в задумчивости оглядел шестерых ученых, собравшихся у него в кабинете, – ядро его научно-исследовательской группы – и внимательно изучил выражения их лиц в безуспешной надежде найти ответ. Все он ждали, что он возьмет решение на себя. Бенсон вздохнул и сказал:

– Вряд ли кто восхищается Джорджем Вашингтоном больше, чем я, и тем не менее говорить правду мы не будем. Лучше маленькая невинная ложь, которая даже не заставит меня испытывать угрызения совести. Ну скажем мы правду, и что это даст? Только еще больше напугаем калифорнийцев. Если должно произойти что-то более серьезное, значит, оно произойдет, и тут мы ничего поделать не можем. В любом случае пока у нас нет оснований утверждать, что это только прелюдия к более сильному землетрясению.

На лице Хардвика было написано сомнение.

– Никаких намеков, предупреждений? Ничего?

– А какая от этого будет польза?

– Ну, в том районе никогда не было зарегистрировано землетрясений.

– Не имеет значения. И не будет иметь значения, даже если последует более сильное землетрясение. Потери возможны незначительные, поскольку район слабо населен. Вспомните долину Оуэне, тысяча восемьсот семьдесят второй год, самое крупное землетрясение, зарегистрированное в Калифорнии за всю ее историю. Сколько людей тогда погибло? Может, человек шестьдесят. Возьмем Арвин-Течапинское землетрясение девятьсот пятьдесят второго года силой семь и семь десятых балла, самое крупное в Южной Калифорнии. Сколько людей погибло? Примерно дюжина. – Бенсон позволил себе свою обычную улыбку. – Если бы этот последний удар случился вдоль разлома Ньюпорт-Инглвуд, вот тогда можно было бы беспокоиться. – Именно в районе этого разлома, проходящего под самым Лос-Анджелесом, в 1933 году произошло знаменитое лонг-бичское землетрясение. – А в данном случае я предпочитаю не будить спящую собаку. Хардвик кивнул. Неохотно, но кивнул.

– Значит, свалим все на добрый старый разлом «Белый волк»?

– Да. Спокойное, взвешенное сообщение для печати. Можете вновь, очень кратко, напомнить о нашей Программе предотвращения землетрясений, сказать, что все идет по плану и сила недавних толчков вполне соответствует предсказанным нами небольшим подвижкам тектонических плит.

– Передать сообщение на теле– и радиостанции?

– Нет. Местной прессе, по телефону. Мы не видим здесь ничего особенного...

Престон, другой помощник Бенсона, сказал:

– Мы не позволим вмешивать сюда этику, так?

Бенсон бодро кивнул:

– С точки зрения науки это непростительно, а вот с точки зрения гуманитарной – назовем это вполне оправданным.

Стоит ли говорить о том, что престиж Бенсона сыграл свою роль – все единодушно с ним согласились.

* * *

В обеденном зале Адлерхейма Моро был так же бодр и рассудителен, обращаясь к собравшимся здесь взволнованным заложникам:

– Уверяю вас, дамы и господа, что для тревоги нет причин. Я согласен, толчок был ужасный, худший из тех, которые мы здесь переживали, но даже если сила удара окажется в тысячу раз больше, с нами ничего не случится. Вы, наверное, уже знаете из телевизионного сообщения, что никаких разрушений в штате нет. К тому же вы все достаточно умны и образованны, чтобы понять, что землетрясения представляют опасность в первую очередь для тех, кто проживает на искусственно намытых землях, на болотистых почвах, неважно, осушенных или нет, и на аллювиальных почвах. Жилища, чьи фундаменты стоят на скальных породах, редко подвергаются разрушениям а у нас под ногами тысячи метров гор. Горная система Сьерра-Невада существует уже миллионы лет. Маловероятно, что она исчезнет в течение одной ночи. С точки зрения землетрясения вряд ли можно найти в Калифорнии более безопасное место.

Он с улыбкой оглядел свою аудиторию и одобрительно кивнул, заметив, что его слова произвели нужное впечатление.

– Не знаю, как вы, господа, но я не допущу, чтобы такой пустяк повлиял на мой ночной сон. Желаю всем спокойной ночи.

Когда Моро вошел в свой кабинет, улыбка на его лице отсутствовала. За письменным столом сидел Абрахам Дюбуа с телефонной трубкой в одной руке и карандашом – в другой, его могучие плечи склонились над крупномасштабной картой Калифорнии.

– Ну что? – произнес Моро.

– Ничего хорошего. – Дюбуа положил трубку и осторожно ткнул карандашом в карту. – Здесь. Определенно здесь. – Он взял масштабную линейку. – Эпицентр, если уж быть точным, находится в восемнадцати с половиной километрах от Адлерхейма. Ничего хорошего, мистер Моро.

– Да уж. – Моро опустился в кресло. – Тебе не кажется злой иронией судьбы, Абрахам, что из всего штата мы выбрали именно то место, на заднем дворе которого, если можно так выразиться, произошло землетрясение?

– Согласен. Это плохой знак. Как бы мне хотелось, чтобы я ошибался в своих расчетах, но, к сожалению, все верно. Проверено и перепроверено. – Дюбуа улыбнулся. – По крайней мере, мы не остановили свой выбор на потухшем вулкане, который, как оказалось, вовсе не потух. Какой у нас есть выбор? Времени нет, альтернативы тоже нет. Здесь находится наше оружие. Кроме того, здесь единственная имеющаяся у нас многочастотная передающая радиостанция. Да, все наши яйца в одной корзине, но если мы попробуем поднять эту корзину и перенести ее в Другое место, то, скорее всего, уроним ее и нам достанутся одни лишь битые яйца для омлета.